По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла

Православная архитектура середины — второй половины XII века. Эпоха феодальной раздробленности

Искусство в целом и архитектуру в частности, вне зависимости от периода, который рассматривается, невозможно описывать вне исторического контекста. То же самое в равной степени относится и к интересуюшей нас православной архитектуре середины — второй половины XII века, чье развитие во многом зависело  от исторических событий, происходящих на териитории русских княжеств, а также и  за их приделами.

Официально закрепленный в 1097 году на съезде князей в Любече процесс постепенного дробления Руси приводит к тому, что почти все земли, которые ранее находились под властью разных ветвей рода Рюриковичей, постепенно превращаются в отдельные самостоятельные княжества, самостоятельно определяющие свою политику. Киевский престол, остающийся общим достоянием потомков князя Ярослава Мудрого, теперь воспринимается ими как почетный знак, подтверждающий силу и могущество занимающего его князя. Феодальная раздробленность с характерными для нее междоусобными конфликтами и распрями вместе с тем способствовала активному освоению земель, росту городов, развитию экономических связей и торговли, ремесел. Не менее важно, что она также давала своеобразный толчок для сложения местных художественных традиций в крупных политических и духовных центрах Руси.

В первой половине XII века, наряду с Киевом, Черниговом и Новгородом, такими центрами культурной активности становятся Переславль Южный, Галич, Ростов, Суздаль, Полоцк, немногим позже – Смоленск и Владимир-Волынский, которым принадлежали обширные территории, где длительное время работают одни и те же артели зодчих и иконописцев.

smolensk_petr_pavel

Церковь Петра и Павла в Смоленске. Середина XII века.

Киев как и прежде остается сосредоточением всей культурной жизни страны и выполняет роль главного связующего звена между Русью и Византией вплоть до XIII века. Искусство киевских художников является основным творческим источником, оказывающим самое сильное влияние на местных мастеров, работающих в различных русских городах. Исследователи также подчеркивают, что определяющую роль в формировании «культурного климата» той эпохи играют митрополит и его окружение.

В период дробления на мелкие удельные княжества только церковь, в лице митрополита и местных епископов – как правило, выходцев из стен Киево-Печерского монастыря и других крупных монашеских обителей – была единственной реальной силой, способной противостоять княжеским распрям. Кроме того, церковь проводила и целенаправленную духовную политику, и, что особенно важно, сохраняла целостную национальную культурную традицию. Представители духовенства того времени относились к наиболее образованным слоям общества и занимались не только  богословскими проблемами, но и актуальными вопросами политической жизни. Церковь, епископские кафедры являются едва ли не основными звеньями, посредством которых поддерживается связь с крупнейшими центрами православного мира. Благодаря им в русском искусстве присутствует ощущение причастности к общеправославной культурной традиции, к тем явлениям духовной и культурной жизни, которые в течение XII века оказывали непосредственное влияние на стиль искусства Византии.

Представители высшего духовенства, так же, как и князья, все чаще выступают в роли инициаторов и заказчиков строительства и украшения храмов. Самым заметным из них, своего рода олицетворением эпохи, стал новгородский архиепископ Нифонт (на кафедре с 1131 по 1156 гг.) – инициатор активного строительства как в самом Новгороде, так и во Пскове и в Ладоге.

Еще одна характерная черта эпохи — активное распространение частного строительства, т.е.  возведение обетных церквей и небольших монастырей, в которые делались богатые вклады и куда,  достигнув старости или по иным причинам, уходили их основатели и принимали постриг. Впечатляющий пример — полоцкая княгиня Евфросинья, рано принявшая постриг и основавшая несколько монастырей. Кроме князей основателями таких «личных» монастырей все чаще выступают епископы, представители местного боярства и крупного купчества. В 1160-х годах в Новгороде архиепископ Аркадий основал Успенский монастырь, прозванный в народе «Аркажским». По соседству два брата, Иоанн и Гавриил,  которые последовательно, друг за другом, занимали кафедру Владыки, построили Благовещенский монастырь на «Мячине».

По мере разрастания сети монастырей и укрепления роли местного духовенства (к чему неизбежно привело экономическое усиление городов), христианство постепенно утрачивает присущие ему еще совсем недавно черты аристократической культуры и становится основой повседневной духовной жизни всех слоев населения. И если раньше в идеологической концепции главная мысль заключалась в прославлении «боголюбивого» и «богоизбранного» князя, то теперь на смену ей приходят программы, учитывающие конкретные особенности богослужебного устава каждого конкретного храма (собора, монастыря, домовой или приходской церкви), нацеленные на раскрытие символики совершаемых в храме таинств.

Новые тенденции довольно быстро находят свое отражение в православном зодчестве, заметно меняя образный строй архитектуры. Даже крупные сооружения утрачивают былой имперский пафос, горделивую величественность и масштабность. Стали появлятся меньшие по размеру и более камерные храмовые сооружения, часто типовые, где находят отражение идеи, которые церковь стремилась донести до городских жителей. Форма и язык архитектуры стремиться раскрыть, сделать понятными и наглядными тончайшие оттенки богословской мысли, ответить на часто возникающие вопросы, организовать и упорядочить духовную жизнь общества, разделенного на замкнутые социальные ячейки. Вокруг древнейших памятников православной архитектуры X – начала XII века, таких как собор Святой Софии в Киеве и Никольский собор на Дворище в Новгороде, формируются новые архитектурные структуры, более тесно и органично связанные с жилой застройкой.

pereslavl_spaso_preobr

Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском. 1152—1157 гг.

Для середины – второй половины XII века по-прежнему характерно преобладание иноземных артелей зодчих и художников над числом местных мастеров, но теперь они, в основном, не присылаются из Киева и Чернигова, а переходят сюда вместе с князьями или «выпрашиваются», вызываются князьями из крупных центров. Так, черниговские князья приводят своих зодчих в Путивль, Новгород Северский, Вщиж и Старую Рязань. Полоцкие князья получают киевскую артель, сохранившую традицию строительства в технике кладки плинфы с «утопленным рядом». В 1130—1140-е гг. эта артель построила Большой собор Бельчицкого монастыря, церковь на Нижнем замке, храм-усыпальницу в Евфросиньевом монастыре.

Все эти вновь сооружаемые строения, как правило, меньше по размеру, чем постройки предыдущей эпохи, но зато умело вписаны в окружающий их городской ландшафт. Они располагаются по-преимуществу на максимально открытых, хорошо просматриваемых с любой точки местах. В самом архитектурном облике храмов того времени, в их пропорциях и конструкции (в частности, в том, как выделяется центральная глава) хорошо заметен расчет на осмотр издали. В то же время легко угадываются особенности внутреннего устройства:  крестообразная форма пространства, количество столпов, особо выделенное центральное подкупольное пространство.

Новые тенденции становятся заметны даже тогда, когда зодчие копируют чтимый образец – например, в случае с собором Кириллова монастыря в Киеве, построенном черниговскими мастерамив начале 1140-х годов по заказу великого князя Всеволода Ольговича в подражание собору Елецкого монастыря. Строители так расширили пространство храма, что диаметр его купола превзошел размеры образца и достиг 7,6 метра, сравнявшись с куполом Софийского собора в Киеве.

Теперь активнее подчеркивается контраст между затемненным нартексом, где были устроены аркасолии для княжеских погребений, и светлым наосом, между замкнутыми угловыми ячейками и подкупольным крестом, между его нижней зоной и преувеличено крупными высоко поднятыми сводами. Похожие кубовидные массивные храмы с относительно простой декорацией стен арочными нишами и аркатурными поясами, но уступающие Кирилловскому собору по величине, киево-черниговская артель возводит в Каневе (Георгиевская церковь, 1144 год), Смоленске (Борисоглебский собор Смядынского монастыря, 1145 год, и церковь Петра и Павла, середина XII века), Владимире Волынском (Успенский собор, 1156—1160 гг.). Исследователи считают, что именно эти работы заложили основу для развития местных архитектурных традиций, что не мешало зодчим, работавшим одновременно в Киеве и, например, в Новгороде, решать схожие художественные задачи.

Строительство в Новгороде принципиально отличается тем, что контроль за деятельностью артелей уже в 1130-е годы переходит к епископу. В храмах, которые новгородская артель строила в Пскове – соборах Ивановского и Спасо-Преображенского монастыря, — одним из наиболее важных компонентов их образного решения стала доминирующая роль аскетического начала, оказывающего решающее воздействие в целом на характер искусства середины XII века.

pskov_ioann

Собор Иоанна Предтечи Ивановского монастыря во Пскове. 1130-е гг.

В архитектуре Мирожского собора, построенного по заказу новгородского архиепископа Нифонта в конце 30-х – начале 40-х годов XII века, угловые ячейки полностью отделены от крестообразного наоса, поражающего своей обширностью и слитностью пространства. Столбов нет, в общей композиции основное значение имеют крупные цилиндрические своды и купол. В этом относительно невысоком храме отсутствуют четко выделенные вертикали, пластические акценты создают подпружные арки, опирающиеся на консоли как бы утопленных в стенах лопаток. Заходя в храм, человек сразу оказывается под сенью купола. Пространство храма организовано таким образом, что оно как бы указывает цель — предстояние перед алтарем, как перед троном Всевышнего. Сами размеры пространства храма осознаются чисто символически как дистанция, существующая между земным и небесным, человеческим и божественным.

pskov_spaso_preobr_1

Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря во Пскове. Конец 1130 — начало 1140-х гг.

Для всех княжеств и земель Руси 1140—1150-е годы стали временем, когда местные мастера осваивают традиции «большого» стиля, идущие либо непосредственно из Византии, либо через Киев и Чернигов, формируют на их основе устойчивые навыки ремесла, профессиональные приемы и собственную манеру. В этом отношении собор Мирожского монастыря может служить эталоном для понимания процессов, происходящих в искусстве того времени. Его план и конструктивные особенности варьируются при возведении в 1153 году церкви Святого Климента в Ладоге, возможно, и других храмов, а иконографические схемы росписей его монументальной живописи надолго (вплоть до XIV века) становятся образцами для последующих поколений новгородских и псковских художников.

Надо сказать, что в Новгороде, где возведение храмов находится в руках владыки и боярства, а интенсивность их строительства заметно возрастает, пути формирования местной традиции прослеживаются особенно хорошо. К середине XII века окончательно складывается тип относительно небольшого, скупо украшенного четырехстолпного одноглавого трехапсидного храма, который имеет кубовидные пропорции в силу отсутствия нартекса. Простоту и даже некоторую грубость его образу придает местный плитняк, изредка перемежающийся рядами плинфы, который использовали новгородские и псковские артели. К этому типу относятся церкви Успения и Святого Георгия в Старой Ладоге. Исчезают зрелищные эффекты, которые могли бы ассоциироваться с торжественными праздничными церемониями. Едва ли не единственное украшение – плоские зубчатые арочки в основании главы. Фасады не имеют самостоятельного значения. Оболочка стен не оформляет сакральное пространство, а только отделяет его от внешнего мира, подчиняясь строго определенной идее функциональной целесообразности. В интерьере заметно уменьшается количество вертикальных членений, исчезают столбы крещатой формы, стены часто не имеют лопаток. Хоры сохраняются, но на них устраивают маленькие замкнутые приделы-молельни. Массивные опоры без видимых усилий обтекают устремленное вверх пространство. Ряды сводов поднимаются над поддерживающими их арками и вертикальными группами оконных проемов — одно окно в верхнем регистре и два в нижнем регистре центрального прясла стены. Главное в этих бесхитростных, но аскетически строгих и не утративших монументальность сооружениях – их органичная включенность в пейзаж, вызываемое ими чувство связанности повседневной  жизни и мира горнего.

Еще одна принципиально важная черта в стилистике этих храмов, которая особенно хорошо заметна при сравнении их с более ранними памятниками, – они не имеют прямых аналогий в византийской архитектуре. Перед нами оригинальные версии православного храма, основанные на опыте уже сложившейся местной традиции церковного строительства.

Особенно активно такие новые тенденции и оригинальное «формотворчество» проявляется в архитектуре западных и юго-западных княжеств. Так, в Полоцке впервые в русском православном зодчестве появляются храмы с подчеркнуто вертикальной башенной композицией масс. В соборе Спасо-Евфросиньева монастыря, построенного мастером Иоанном в 1150-е годы, основной объем храма высоко поднимается над двухэтажным западным притвором и сильно выдвинутой центральной апсидой, которые служат своего рода контрфорсами, дающими опору массивному верху храма. Возникшая ступенчатая конструкция украшена тремя рядами закомар, имеющих килевидную форму. В таком отчленении центра храма от нартекса и от узких, сдавленных хор, где появляются закрытые капеллы-молельни, проявляется общая для всей православной архитектуры Руси зрелого XII века тенденция к особому выделению подкупольного пространства и алтаря как зоны максимальной духовной активности и сосредоточения. Этим же объясняется стремление расширить пространство центральной апсиды, сделать его просторнее и теснее связать с пространством наоса.

polotsk_spas_evfros

Спасский собор Спасо-Евфросиньева монастыря в Полоцке. Середина XII века.

Особенности архитектуры Галицкого княжества, переживающего свой расцвет в период правления князя Ярослава Осмомысла (1153—1187 годы), сложились довольно рано. Княжество граничило с Балканскими странами, Венгрией и Польшей, поэтому не удивительно, что в памятниках отчетливо заметны следы влияния романской архитектуры. Здания строились не из плинфы, а их хорошо обтесанных блоков из разных сортов алебастра и известняка. При раскопках Успенского собора в Галиче середины XII века (к сожалению, большинство храмов практически не сохранились до наших дней и являются объектами археологии), были найдены поливные керамческие плитки с рельефным орнаментом, остатки круглых колонн, детали архивольтов, кронштейны в виде человеческих и звериных масок. Получают распространение храмы нетрадиционных дя русского зодчества форм, имеющие план в виде квадрифолия (храм, раскопанный в Побережье) или ротонды (церковь Ильи, раскопанная в пригороде Галича). Планы этих сооружений и детали орнамента в их декорации сильно напоминают постройки, сохранившиеся в Польше и Венгрии.

По сравнению с искусством Киева, Новгорода, Галицко-Волынской Руси,  художественная культура Владимиро-Суздальской Земли в середине – второй половине XII века не обладала еще собственной традицией. Ее основа была заложена только в начале XII столетия Владимиром Мономахом, а активная деятельность по строительству храмов и развитию культуры в целом разворачивается только при его сыне – Юрии Долгоруком, и внуках – Андрее Боголюбском и Всеволоде III. Во всем этом явно прослеживается желание владимиро-суздальских князей обосновать политическую доктрину главенствующего положения Северо-Восточной Руси среди других русских земель, создать на ее территории мощное государство, способное успешно соперничать с Киевом.

В середине XII века у Юрия не было собственных зодчих, что побудило его обратиться к союзнику и родственнику — галицкому князю Володимирку. Галицкие мастера приносят с собой традицию белокаменного строительства, которая затем будет развиваться здесь на протяжении столетий. Первые каменные храмы, заложенные Юрием в его резиденции в Кидекше и в основанном им городе  Переславле-Залесском, техникой кладки, деталями декора напоминают архитектуру Галицкой Руси. Это кубические трехапсидные церкви, одноглавые, без нартексов и боковых притворов, с обязательными хорами. Аналогичный тип характерен и для Новгорода, но по сравнению с новгородскими храмами, постройки Юрия Долгорукого более структурны, не столь живописны и органичны. От сурового облика скупо украшенного Спасского собора в Переславле-Залесском церковь Бориса и Глеба в  Кидекше отличается более изысканными пропорциями и аркатурным поясом, расположенным на середине высоты прясел стен. В обоих храмах соблюдается принцип, согласно которому по внешнему облику легко судить об устройстве интерьера. Внутри храмы были украшены росписью. Пропорции, элементы декора, упорядоченный характер и удивительная прочность кладки призваны подчеркивать идею власти и могущества князя, выступающего не только в роли строителя церквей, но и главы всех вверенных ему Богом земель.

Во время княжения Андрея Боголюбского дело храмового строительства связывается с упрочнением могущества Владимирского княжества и уподобляется «духовному строительству», направляемому свыше. Создается и утверждается идея покровительства Богоматери Залесской земле: сооружаются храмы в честь Богородицы, устанавливается культ особо чтимых богородичных икон. Еще при жизни отца, в 1155 году, Андрей Боголюбский вывозит из Вышгорода (близ Киева), византийскую икону Богоматери, позднее получившую название Владимирской, которая становится главной святыней княжества, а в дальнейшем и всего Российского государства.

vladimir_uspenski

Успенский собор во Владимире. 1158—1160 гг.

Основной заботой князя становится превращение Владимира в столицу державы, превосходящую Ростов и Суздаль с их богатым и сильным боярством. Вокруг Владимира возводится пояс укреплений длиной более 4-х километров с тремя рубленными двумя каменными воротами – Золотыми и Серебряными. Над Золотыми воротами, построенными в 1164 году, ставится церковь Положения риз Богоматери. Такое посвящение выбрано для надвратной церкви не случайно: символически оно указывало на  сходство стен, окружавших город Вадимир, с одеянием Пресвятой Покровительницы. В центре города на высоком холме строится грандиозный, первоначально одноглавый Успенский собор. Возводится княжеская резиденция в Боголюбове и церковь Покрова на Нерли недалеко от нее. Стены зданий и храмов, построенных при Андрее Боголюбском, покрываются белокаменной резьбой и позолотой. Интерьеры храмов украшаются фресковой росписью, иконами в драгоценных окладах и прочими драгоценными декоративными элементами. В строительстве, по свидетельству летописцев, принимали участи пришлые иностранные мастера.

Храмы, построенные в период правления Андрея Боголюбского, сильно отличаются от строго функциональных памятников периода Юрия Долгорукова. На лицо сложное и в чем-то поэтическое переосмысление роли православной архитектуры: теперь многочисленные символы княжеской власти, геральдические фигуры грифонов и львов, сцены вознесения Александра Македонского, ранее известные только по произведениям «светского» искусства Киева, украшают в виде рельефов стены соборов, словно говоря о священной миссии князя и освященности свыше его земель. Для храмов становится характерна ощущение вознесенности, устремленности вверх. Их стройные, изящные объемы хорошо видны издалека, они не противостоят окружающему пространству, как противостоят ему постройки Юрия Долгорукого, а органично вписаны в это пространство. Подчеркнутые вертикальные членения, сильные пластические акценты в виде полуколонн, примыкающих к многообломным лопаткам, трехчетвертные колонны в углах и крупные перспективные порталы превращают стены храма из преграды в подобие завесы.

Итак, в нашем кратком очерке мы коснулись основных особенностей православной архитектуры  середины — второй половины XII века, некоторых черт, которые мы находим в ряде памятников данной эпохи. Однако этот период особенно интересен тем, что именно тогда происходит сложение и становление самостоятельной русской православной традиции храмового строительства. Как мы увидим в дальнейшем, появление новых «своих» святынь, «своих» князей, «благоверных и боголюбивых», сложение местных обычаев и традиций в культуре Руси окажет огромное влияние на пробуждение «исторической памяти» народа, осознание своей духовной общности и, как следствие, станет важнейшим этапом и условием перехода к новому, более зрелому этапу русской культуры,  хронологически обозначенному концом XII — первой половиной XIII века.  В архитектуре церквей и соборов этого времени мы увидим уже совсем иные черты, отражающие новые акценты в духовном самоощущении народа.


(Публикация подготовлена с использованием материалов и иллюстраций из книги Льва Лифшица

«Русское искусство X-XVII веков» Том 1 (М., «Белый город», 2007)

Назад

 

© 2008 Музей православного зодчества.
Храмы, церкви, соборы и монастыри России. Архитектура, история и искусство.